Баллада "Нас было много..."

Фото из Интернета


Баллада

ВСЕМ СОВКАМ ПОСВЯЩАЕТСЯ

«Нас было много на челне;
Иные парус напрягали,
Другие дружно упирали
В глубь мощны вёсла. В тишине
На руль склонясь наш кормчий умный
В молчанье правил грузный чёлн…»
(А. Пушкин)

Там были: зодчий и шахтёр,
И врач, и друг его – художник.

И пахарь вольный. И учитель -
Наставник мудрый.
И бесстрашный воин …

Те, что несут тепло и свет, и мир
В дома и души наши.

Для кого
Вершить свой долг бессрочный на земле
Отраднее и легче, чем дышать
В лесу живящим дождевым настоем
Июльских трав…

«Вдруг лоно волн
Измял с налёту вихорь шумный…
Погиб и кормщик, и пловец!»…

В час роковой все вихрем сметены -
И кормчий, и шахтёр,
И пахарь, и учитель.

И врач с художником, и воин -
Сразившись с бурей, он за други пал.

Их чёлн перевернулся.
И ЛЕта унесла его в пристанище теней,
Откуда нет возврата. Только тьма
Да безответные мольбы и стоны.

Однако князь кромешной этой тьмы,
Насквозь новоприбывших прорентгенив
Двуствольным оком аспидным своим,

- Не наши! – прошипел и сплюнул ядом.

И повелел парнокопытной свите
Их препроводить до заветных райских врат,
Что та и сделала, визжа и чертыхаясь.

Отверзлись двери. Сказка стала явью -
Свет Невечерний и в алмазах небо.

И Древо Жизни, и река живая,
И яблоки невиданного вкуса,
И птицы райские, что вечно Бога славят.

Исполненный очей Телец им поклонился,
Лев златогривый протянул им лапу,
И помахал крылом Орёл небесный,
Чей взор незабываемый так светел.

И длился день, один блаженный день,
Ни смерти, ни стенаний, ни печали.

Вокруг красоты неземные да святых
Любовию сияющие лики.
Да ангелов сладкоголосых пенье -

Остановилось чудное мгновенье…

Не знают, сколько времени минуло -
Счастливые часов не наблюдают, как и дней.

Поскольку нет в раю часов, времён, столетий -
Лишь вечный праздник, именины сердца.

Всё так, но только…
Нет, не грусть, не скука -
Какое-то томленье…

- Что за блажь? – спросил их шестикрылый Серафим,
Тот самый, с лёгкими как сон перстами, -
Нектару пригубите, яблок с Древа. Возрадуйтесь…

- Томимся по Отцу…

- Да Он же в сердце вашем.

- Воистину, но мы... с Ним быть хотим повсюду.
Где Отче, там и мы…

- Эка, куда хватили!
Да у Отца обителей не счесть, -
Ведь Он – Источник, Вечное Движенье
И Диво дивное без отдыха и края.

Всевышний жизнь творит, на то Он и Творец.
Работа - суть Его, страданье и блаженство -
Шедевры создавать из хаоса и мрака.

Сам космос для Отца - всего лишь материал,
То глина и холсты, да кисти – краски.

Миры не оживут, покуда не коснётся
Их вдохновенная Десница Божества.

Не для того ль Господь соорудил,
Бескрайнее пространство- мастерскую,
Где пряжу времени то ткёт, то разрывает,
Чтоб вечно чудеса из тьмы вершить?

Но вот проблема - надо всем Он властен, кроме воли,
Что даровал Своим любимым детям,
Рождённым по подобию Его.
Однако часто злым и непокорным.

Поэтому и жаждет
Любви ответной –
Только в ней спасенье
Для твари неразумной,
Пороками пленённой и убитой…

Воистину. А рай наш - Отчий Дом,
Блаженная обитель и награда
Всё претерпевших и избравших Свет.

Отец, конечно, с нами, дома.
Вечно, как обещал.
Однако…
Здесь и не здесь.

А где? – не нам гадать. Спасённым
Хвалу Творцу воздавши, надлежит,
Возрадоваться и возвеселиться.

Тут Серафим взлетел, блеснув в алмазной сфере
Шестью лучеподобными крылами, и скрылся.

А они…ещё сидели долго на поляне, ковру подобной,
Поросшей многоцветною травою.

- И всё ж я не пойму…

- Что непонятного? – шахтёру пахарь молвил, - Разве я
В том бытии земном не устремлялся в поле,
Хлеба спасать студёными ночами?
Не жёг костры, чтоб не погибли всходы?

А у тебя не обливалось сердце кровью,
Когда твою затапливали шахту
Владельцы нерадивые?

Иль не дежурил у одра болящих лекарь,
Которых только что у смерти вырвал?

Иль не радел за молодых и зрелых Учитель –
За тех, кого когда-то в жизнь направил?

И не спасался Капитан последним?

Не ждал, пока все пассажиры и команда
Не погрузятся в шлюпки, покидая
В пучине исчезающее судно?..

Никто не видел, как они ушли –
Здесь лишь на вход необходима виза…

Как были - налегке, лишь прихватив в дорогу
По паре яблок да походной фляжке воды живой –
На всякий случай.

Хоть знали, что бессмертны.

Врата закрылись.

Ветер ледяной
В лицо ударил колкой звёздной пылью.

В размытой тверди увязали ноги,
И в дыры чёрные проваливались вместе…

Но выбирались чудом, вызволяя
Друг друга.

Снова шли по Млечному, а может, по иному Пути.

Они Отца искали…

Вдали то ангелов с рогатыми сраженья,
Раскаты яростных громов небесных,

То сполохи космических пожарищ,
Миров великих гибель и рожденье…

А яблоки все съедены давно,
И выпита вода.

Что им за дело - ведь они бессмертны.
Блаженство их – всегда искать Отца,
Идти по следу
Его тропою,
Пусть не догоняя…

Но вот однажды…
Затрепетали. Что ещё за диво?
Какое-то сияние вдали.

Не жарко-белое, как у малышек-звёзд,
Не отражённое, как у планет остывших –
Неизречённое сиянье.

Неужели?

Приблизились.
Он на крыльце сидит.
В хитоне и в обличье человека.

Простая хижина...
Лица не разглядеть. Да и нельзя.

Знак дал остановиться. Пали ниц.
И Голос:
- Встаньте.
Здесь,недалеко -
Планета малая.

Живут там цветоводы –
Доверчивые чистые младенцы.
Выращивают розы голубые,
Прекраснее которых нет на свете.

Добрался змей до них и соблазнил
Плодами ядовитыми и зельем.

Цветы засохли, заросли поля,
Дома разрушились и повредились души
С телами и умами вкупе.

Правят там
Корысть и злоба.

Ну а живописцы
Малюют непотребства.

Вымирают
В безмолвии покорном цветоводы.
Только плачут.

Спасать их надо.
Ты, Шахтёр,
Тепло им дашь.

Ты, Зодчий, поможешь
Дома отстроить.

Пахарь - оживить поля и розы.

Врач – исцелить тела,
Учитель – ум и души.

Ты, Воин, научишь отражать набеги
Врагов коварных.
Ну а Кормчий...
Их парус проведёт меж айсбергов и рифов…

- Всё поняли, идём!

- Постойте.

Есть там холм.

На нём – кресты стоят для вашего распятья.
Свершится.

Но мужайтесь.
Со Мною будете.

Мой – третий слева...

«Погиб и кормчий, и пловец»...

Где ж ты, таинственный певец,
На берег брошенный грозою?"

- Я гимны прежние пою
И ризу влажную мою
Сушу на солнце под скалою».


Юлия Иванова